Из тех, кто классно играл в ручной мяч еще в начале века, в большой игре остается только она. Карьера финиширует знатно — сезоном в Лиге чемпионов вместе с «Ростов-Доном».
— Где и как проводит ваша команда время перед домашними матчами?
— Еще когда тренером был Сергей Белицкий, мы стали за сутки до игры заселяться в отель. Сейчас это касается всех еврокубковых матчей и важных игр чемпионата России. В прошлом сезоне отель нам поменяли. Теперь это «Рамада», буквально в минуте ходьбы от Дворца спорта. Экономия времени перед тренировками и играми получается существенная.
— Это 24 часа строгой изоляции? Например, в юниорской сборной девчата в оговоренное время сдают дежурным телефоны.
— Слава богу, мы не в юниорской сборной. Общаться с внешним миром нам не запрещают. Хотя близкие и знакомые добраться до нас в такие дни не пытаются.
Единственное ограничение ввел в свое время Ян Лесли. Он запретил пользоваться телефонами по ходу командных обедов и ужинов. Мы с девчонками соблюдаем это правило до сих пор, хотя Амброс Мартин ничего по этому поводу не говорил.
— За опоздания наказывают серьезно?
— У нас никто не опаздывает. А завтрак вообще по свободному графику. Оговорено лишь крайнее время его окончания.
— Уже многие игроки «Ростова» отвечали на вопрос: что изменилось в команде с приходом Мартина. Как ответишь ты?
— Наш тренер каждое занятие проводит с огромным энтузиазмом и требует того же от всех причастных к процессу. Это процесс у него расписан даже не по минутам — по секундам. За 15 минут до тренировки он излагает нам ее план. Большое значение отводится «физике». Серьезны требования к игре в защите.
— В ней ты признанный спец. Что-то новое для себя открыла?
— Тренеры строят защиту по-разному. Например, кто-то требует активной игры с упором на действия «один в один». При этом партнер должен помогать тебе, допустим, при уходе соперника под «сильную руку». За его уход в другую сторону отвечаешь ты. У Мартина все иначе. Он учит ложным выходам, требует за счет правильного выбора позиции предотвращать передачи линейной, больше думать, прогнозировать события, пытаться мешать соперницам, не вступая в контакт. Твоя задача — в одиночку обезвредить двух нападающих: не дать бросить игроку задней линии и не позволить ему «свалить» передачу в линию. Надо успеть везде.
— Это тяжело дается?
— Всегда тяжело перестаиваться на то, к чему не привыкли. Работаем, стараемся.
— Игрового времени у Мартина ты получаешь немного. Обидно?
— Ждала, что спросите об этом. Меня это не напрягает. Скорее, заводит. Хотя на ситуацию можно смотреть и под другим углом. Одноклубницы Аня Сень и Ксюша Макеева играют на моей позиции в центре защиты за сборную России. При этом они моложе меня, пребывают в расцвете сил. Обе, как и Майя Петрова, прекрасно начали сезон. Я только радуюсь этому и понимаю, что для Мартина главное — не нарушить такой баланс. В то же время всегда готова выйти на площадку, чтобы помочь.
Недавно так и сказала Гале Габисовой: «Галка, какие же мы с тобой счастливые. В нашем родном городе есть такая команда. Ее все любят и поддерживают». Ростов — лучший город, а «Ростов-Дон» —лучший клуб планеты. Вот обратите внимание, как много девчат из других городов, поиграв за нас, так и остаются здесь жить.
— Кстати, ты из донского казачьего рода?
— Нет. Мама у меня из Тамбовской области, папа — из Тверской. Но вообще родословная интересная. Как-то мы с Майей Петровой выяснили, что обе корнями карело-финского роду-племени. У моей бабушки в паспортной графе «национальность» было записано — карелка, а у деда — карел.
— Теперь, когда вы с Майей вместе станете в центре обороны, можно будет шутить про неприступную линию Маннергейма. Попробуй одним словом определить свое ощущение от возраста в гандболе.
— Ждете определения «бабушка»? Иногда подобное слышу. Когда в Тольятти пересекаюсь с Надей Муравьевой и Оксаной Роменской, те всегда подкалывают: «О боже, ты еще играешь?». Но «бабушкой» в гандболе быть не хочу. Опытная? Зрелая? Тоже не то. Не считаю себя старой. Как-то раз были с Майей на игре мужчин. Там один игрок (о фамилии умолчу) еле передвигал ноги — так ему было тяжело. И я тогда сказала подруге: «Если посчитаешь, что я бегаю так же, сразу скажи. Тогда и буду заканчивать».
— Выглядишь ты прекрасно.
— Спасибо.
— Что предпринимаешь, чтобы не стать похожей на того гандболиста?
— В первую очередь держу физическую форму. Делаю в зале все, что остальные, без поблажек. Ну и, конечно, как любая женщина, стараюсь следить за собой. Парикмахерские и косметические салоны — регулярно. Перед игрой обязательный макияж.
— Готовясь к интервью, сбился, пытаясь сосчитать всех твоих наставников. Сергей Белицкий, Евгений Трефилов, Виктор Рябых, Вячеслав Кириленко, Михаил Аксенов, Ян Лесли, Фредерик Бужан, Амброс Мартин, Валерий Васильев, Алексей Алексеев — наверняка кого-то не вспомнил...
— А в гандбол меня привела Алла Михайловна Максимцева — жена Виктора Николаевича Рябых, рано ушедшая из жизни. Она была в нашей школе учителем физкультуры и вела гандбольную секцию. Года через два она передала меня и еще нескольких девочек в знаменитую «сельмашевскую» школу «Старт» Ольге Эрнестовне Карпенко и Любови Ивановне Чижмаковой.
Ольга Эрнестовна уделяла мне внимание особое, часто брала на турниры и сборы со старшими. Могу назвать ее второй мамой — гандбольной. Если тренировка заканчивалась поздно или намечался ранний выезд, оставляла меня ночевать у себя. У тренера подрастали сын Игорь и дочь Ира, но стесненности я не чувствовала. Там было по-домашнему уютно.
Первая моя поездка была в город Каменка, что в Пензенской области. Поехали командами двух возрастов: мой 80-й год рождения и 81-й — с Любовью Ивановной и Ольгой Эрнестовной. Так получилось, что всех раскидало по разным вагонам, и всю дорогу тренеры челноками перемещались по составу, волнуясь за нас.
А на обратном пути при посадке на поезд в Каменке проводник нашего вагона заснул и не открыл двери. Поезд был проходящий, стоял всего несколько минут. Так тренеры в четыре руки закидывали нас в другой вагон. Добрались до своих мест — а там холод собачий. Ольга Эрнестовна отдала мне теплую джинсовую куртку с мехом. До сих пор помню запах впитавшихся в нее духов...
— Ты уже тогда понимала, что сможешь добиться в гандболе многого?
— Да что я тогда понимала? Просто втянулась и пошла этой дорогой. Это уже потом, когда тренер забрала меня с собой в «Источник» к Игорю Еськову, стала воспринимать гандбол как важную составляющую жизни.
— Еськов — фигура в нашем гандболе известнейшая. Чем он запомнился?
— Прежде всего чувством юмора и умением создать в команде замечательное настроение. Мог всегда разрядить обстановку и в то же время сохранял ее под полным контролем. Мог накричать и сразу же пошутить так, что обида исчезала. Игру понимал очень хорошо. На мой взгляд, он отличался творческим к ней подходом. Учил нас играть не так, как все. Со мной много работал над разнообразием броска. Я же тогда была, не поверите, полусредней...
— Затем был «Ростсельмаш»?
— Ой, с переходом в него из «Источника-2» были и смех и грех. Из «Ростсельмаша» в то время как раз ушли в первый «Источник» ведущие игроки: Света Мозговая, Рая Вераксо, Марина Гриценко. И в команде на первых ролях остались проверенные бойцы-старожилы: Вика Гасанова, Ира Горишняя, Оля Чемирис.
И вот наш второй «Источник» играет с ними спарринг в «Олимпе». Нам по 18-19 лет — молодые и дерзкие. В одном из моментов ростсельмашевки меня жестко встречают. В принципе все нормально, но я вся из себя гордая и презрительно им бросаю: «Эй, вы вообще что ли?.. Как вы играете?». На площадке мне не ответили. А после игры на улице возле зала подошли: "Девочка, иди-ка сюда...
"
— Побили?
— В том-то и дело, что нет! Спокойно и взвешенно объяснили. Мол, тебе ничего плохого не сделали, это игра, и запомни: так огрызаться на старших молоденькой начинающей гандболистке ни к чему. Я их доброжелательность тогда не оценила, фыркнула и ушла, не извинившись. Они потом рассказывали, что даже удивились: вот стерва подрастает.
А через пару недель наш второй «Источник» закрывают, а нас переводят... в «Ростсельмаш». Катастрофа! Как я туда пойду? Были пару ночей тревожного сна. Сомнений, идти ли на первую тренировку, не было, тем более что с нами была Карпенко. Но первого появления в зале откровенно побаивалась.
Вика, Ира и Оля были старше меня на десять-двенадцать лет. Но оказалось, что все мы нормальные девчонки. Вспоминаем теперь при встречах ту историю с добрым смехом. «Помнишь, как ты наглая была?» — «Ага. Такая наглая, что едва в обморок не упала, войдя в зал и завидев вашу троицу».
Они никак не показывали свое превосходство над нами. Потом в команду вернулась Рая Вераксо. С ней мы долго жили в одном номере. Сохранили дружбу до сих пор, дружат наши мужья и дети.
— «Ростсельмашу» тогда несладко жилось?
— Два сезона на самом стыке веков даже вспоминать не хочется. Игроков в команде было немного, плюс финансовые проблемы. Мы, молодые, не очень обращали на это внимание, тренировались, играли. А вот возрастным игрокам, особенно тем, у кого были дети, приходилось тяжело. Денег хватало максимум на неделю, да и то если не шиковать. А самое яркое воспоминание — игра нашего легендарного вратаря Галины Николаевны Колотиловой.
— Ты и в игре ей кричала: «Галина Николаевна, дайте пас»?
— Так и кричала. Галей ее могли называть лишь командные старожилы. Она была для всех безоговорочным авторитетом. Хорошо помню, как впервые забросила Колотиловой мяч на тренировке при разминке. Пришла домой радостная, только об этом и говорила.
Однажды мы играли с «Кубанью» в Краснодаре. У Галины Николаевны сильно болело плечо. Она не могла поднять руку, которая висела плетью. Так она здоровой рукой поднимала больную, чтобы принять вратарскую стойку, и при этом отбивала все подряд. Самая настоящая легенда. Отдала гандболу около тридцати лет, играла до 45.
— В 2002 году вы дружно увлеклись еще и «пляжкой»...
— Это было уже с приходом Сергея Белицкого. В «Ростсельмаше» все наладилось, стало гораздо лучше с финансами.
— Гандбол на песке — другая игра?
— На мой взгляд, там все другое. Чемпионат Европы проходил в Испании. Мы попали в потрясающую атмосферу. Вокруг были музыка, солнце, пальмы, море.
Половина команды вообще не имела представления о новой игре. Мы были очень рады тому чемпионству. Вдобавок и звания мастеров спорта международного класса получили. Плюс игра на песке была хорошей подготовкой к сезону в плане «физики», особенно для ног.
В то лето почти не отдыхала. Из Испании мы прилетели в Москву и поездом отправились в Тольятти. Это был мой первый вызов в «классическую» сборную. Допускаю, что «пляжка» тогда и помогла мне перенести нагрузки Евгения Васильевича Трефилова.
— Но зимой в том году на зальный чемпионат Европы в Данию тебя не взяли. И на хорватский чемпионат мира в 2003-м — тоже. Хотя на сборы вызывали постоянно. Не было позыва отказаться?
— Ну что вы! Тогда это было не принято. Все приезжали, пахали, мечтали попасть в состав. В 2004 году я наконец-то поехала на «Европу» в Венгрию, где мы стали четвертыми.
— Так мы плавно подошли к чемпионату мира 2005 года в Санкт-Петербурге. Знаю, что там случились главные в твоей жизни события, причем не только спортивные.
— Прекрасно понимаю, что мне тогда повезло. Надя Муравьева ждала первенца, и на позицию правой полусредней Евгений Трефилов взял Иру Близнову и меня. Причем меня — в большей степени как «вторую» защитницу. В центр обороны пробиться было сложно. Там играли Оксана Роменская и Лена Поленова.
Больше всего запомнились переполненные трибуны «Ледового дворца» на полуфинале и финале (финальный матч Россия — Румыния собрал 8500 зрителей, это рекорд посещаемости гандбольных матчей в России — БЦ). Удивительные ощущения: смотришь вдаль — и везде люди, люди. И это у нас в стране!
Тот турнир оказался особенным в моей судьбе. Тогда я познакомилась с будущим мужем. Станислав работал в компании, которая занималась организацией турнира.
После одной игры мы зашли в раздевалку и обомлели — там стоял очень красивый букет красных роз. И внутри записка: «Елене Сергеевой». Евгений Васильевич ворвался, как всегда, в гневе — мы сыграли не совсем удачно, хотя и победили. «Это еще кому?» Прочитал записку: «Понятно» — и вышел, не сказав ни слова.
Тот букет через девочку-волонтера передал Станислав, увидевший меня в игре. Потом он подошел ко мне на трибуне, когда мы смотрели игру кого-то из соперниц. Затем написал мне чудесную записку с разными приятностями. А когда мы выиграли золото, приехал с другом в наш отель. Весь 2006 год мы прожили с ним на два города — в Питере и Ростове. А в июне 2007-го сыграли свадьбу, и Станислав переехал на донские берега.
— Ты ведь жесткая защитница? Можешь «отоварить» соперницу...
— Да, все это знают и видят.
— Откуда это у тебя?
— Самолюбие. Эмоции. Не люблю проигрывать, быстро завожусь. И порой перебарщиваю. Потом терзаюсь муками совести. Правда, с годами стала спокойнее. Извиняюсь только тогда, когда понимаю, что была не права. Да и то чаще после игры, потому что по ходу матча, когда разлетаются искры, извинения не воспринимаются. Если сопернице действительно больно, то все равно не до них.
Только здесь важно понимать, что и против меня выходят не ангелы. Когда еще много играла в нападении, порой крепко доставалось. Такого нельзя было спускать с рук, приходилось отвечать.
В игре бывало по-разному. В прошлом году встречались с «Астраханочкой». В одном из эпизодов мне рассекли бровь — а это мое больное место, сбилась со счета, сколько раз мне брови зашивали. Тогда в меня воткнулась Аня Кочетова. Мы с ней особо никогда не общались. Но в перерыве она подошла и участливо спросила: «Ты как? Нормально?». Ну и я в ответ: «А ты?». В итоге мы хорошо поговорили и отправились на второй тайм.
— В драках на площадке участвовать доводилось?
— А как же! В 2008-м нас тренировал Михаил Аксенов. На сборах в Таганроге играли «товарняк» с запорожским «Мотором». Не помню, с чего все началось, но в итоге сошлись стенка на стенку, полными составами. В апофеозе отличилась миниатюрная Яна Ускова. Она разбежалась, с диким воплем прыгнула сверху на сцепившихся в партере игроков и стала кулачками молотить налево и направо, не особо разбирая, где свои, где чужие.
Я вышла из потасовки с огромным «фонарем» под глазом. Ехала домой и переживала, как явлюсь пред очи мужа. Его реакция вошла в семейный эпос. В то время я подсела на фильмы о боксере Рокки. Станислав пристально присмотрелся к моей физиономии и выдал: «Эх ты... Как же так? Пять серий про Рокки отсмотрела, а хук умудрилась пропустить. Слабачка».
— А как ты оказалась в московском «Луче»? Что подвигло уехать из родного Ростова?
— Уже трудно и вспомнить. Наверное, как сейчас принято говорить, захотелось сменить обстановку. В декабре 2003-го заканчивался контракт с «Ростсельмашем». И Валерий Александрович Васильев пригласил меня в Москву. Уже в январе выступала за «Луч». На решение повлияло и то, что там в то время играла Рая Вераксо. Да и контракт предложили заманчивый — на три года, с отличными условиями, включая квартиру в столице.
— Может, еще и с окнами на Кремль?
— Не знаю. Все так и осталось на бумаге. Условия контракта не выполнялись. Поиграла за «Луч» полтора сезона и вернулась в Ростов. Впрочем, проситься там снова в команду по понятным причинам не могла. Задумывалась о поисках другого клуба.
Но мне позвонил Белицкий. Как поняла, с подачи Антона Николаевича Ревенко. Он тогда только пришел в клуб директором и начал по крупицам собирать команду. За меня пришлось побороться, возникли сложности. Летом еще ничего не было решено, но я уже собрала вещи в Москве и отправилась с ростовчанами на сборы в Венгрию. Мы двое суток ехали на автобусе. В пути меня застал звонок Ревенко. Он сообщил, что все благополучно решено.
— Двое суток автобусом... И часто вам приходилось так путешествовать?
— Случалось. Если это были еврокубки, то на автобусе доезжали до Москвы, в аэропорту чистили зубы, умывались и садились в самолет. А бывало, что и в Европу на колесах пилили.
В таких поездках Сергей Анатольевич Белицкий выбирал для ночлега какие-нибудь красивые места: рощу, поляну, берег водоема. Он всегда брал в дорогу всякие вкусности, которые можно приготовить на костре. Жарил сосиски или шашлыки, мы сервировали походный стол, садились у костра, душевно общались и укладывались спать под открытым небом. Это было классно для того возраста. Сейчас, если бы проехала столько на автобусе при подготовке к сезону, восстанавливалась бы до его окончания.
— Ты одна осталась в строю из поколения начала «нулевых» годов. Что с тех пор изменилось в игре?
— Прежде всего скорость. Не только передвижения, но в первую очередь — решений. А еще гандбол стал очень красивым. Столько ярких исполнителей — глаз не оторвать. Стине Офтедал, Нура Мерк, наша Аня Вяхирева. Не могла прежде и подумать, что столь невысокие девочки смогут так феерично играть в задней линии. Быстрые, легкие, сообразительные, техничные, изощренные в бросках.
— Против кого тебе было особенно сложно защищаться?
— О, таких много. Ира Полторацкая, Аня Кареева, хитрющая Ира Близнова. Еще раньше — Лена Поленова. Не вышла — пиши пропало. Вылетала на нее сломя голову.
— Задумываешься о времени «после гандбола»?
— Уже давно все обдумала. Этот сезон для меня последний.
— А дальше?
— Нужно будет прийти в себя, хорошо отдохнуть. Предыдущий раз нормально перевести дух и долго не брать в руки мяч получилось давно — в 2009 году, когда родила дочку Сашеньку.
— Чего ждешь от выступления сборной на чемпионате Европы?
— Надеюсь увидеть наших в финале. Все позиции в сборной хорошо прикрыты, у многих конкурентов серьезные кадровые потери. Надо обязательно этим воспользоваться. Со слов ростовских сборниц знаю, что настрой боевой, все они на ходу, в отличной форме. Сейчас в команде у Трефилова хороший сплав опытных и молодых, но уже отлично проявивших себя игроков. Первое золото Европы девчонкам вполне по зубам.
vk.com/handballfast
